Субсидиарная ответственность КДЛ – выбираем эффективные пути взаимодействия
В числе основных трудностей, возникающих между должниками и контролирующими их лицами, наиболее распространены:
Установление причинно-следственной связи между мерами, принятыми КДЛ и отсутствием возможности погашения задолженностей перед кредиторами в условиях кризиса.
Закон о банкротстве, ст. 61.11 п.1 говорит, что если полностью погасить задолженность перед кредиторами невозможно из-за действий или бездействия КДЛ, это лицо начинает нести общую субсидиарную ответственность по всем обязательствам, взятым на себя должником. Пункт 2 той же статьи гласит, что пока другое не доказано законным способом, погашать любые задолженности перед кредиторами невозможно, даже если это нанесет ущерб имущественным правам последних. Это значит, что если КДЛ заключает одну или несколько сделок, не исполняемых впоследствии контрагентом и влекущих определенные хозяйственные убытки или ущерб кредиторам, к нему применяется презумпция вины и он начинает нести субсидиарную ответственность по обязанностям должника.
Указанные в законодательстве нормы предусматривают ответственность лица за один факт заключения сделки, причинившей ущерб кредиторам. Наряду с этим, в период кризиса, вызванного пандемией, случаи неисполнения договорных обязательств встречаются все чаще, а в корне таких ситуаций лежат не злонамеренность мотивов, а объективные и обоснованные причины. Чтобы гражданско-правовая ответственность наступила, важно установить четкую причинно-следственную связь между действием или бездействием КДЛ и последовавшим за этим ущербом, хотя в условиях кризиса, такая связь может не наблюдаться вообще, поэтому бремя сбора доказательств перекладывается с КДЛ на заявителя.
Неопределенность понятий «добросовестность» и «разумность» во время коронакризиса.
Согласно Закону о банкротстве, ст. 61.11 п. 10, КДЛ не понесет ответственности доказав, что его вины в отсутствии возможности погашения всех выдвигаемых требований нескольких кредиторов нет. Субсидиарная ответственность не наступает, если КДЛ действовало в рамках условий, регламентируемых гражданским оборотом, а также учитывало интересы должника, права на имущество самих кредиторов и совершило конкретные деяния, предотвращающие нанесение большего вреда интересам кредитора.
Указанная выше статья закона предусматривает, что освобождение КДЛ от субсидиарной ответственности возможно только в том случае, если будет установлена и доказана разумность и добросовестность его действий. Условия кризиса существенно осложнили использование этих понятий на практике, потому что добросовестность и разумность весьма затруднительно обосновать, ссылаясь на действующее законодательство.
Например, если генеральный директор компании использовал часть бюджетных средств на меры, направленные на защиту здоровья сотрудников, во время критической эпидемиологической ситуации, несмотря на невыполненные или просроченные обязательства перед кредиторами, могут рассматриваться судом, как в положительном, так и в отрицательном смысле.
Этот пример показывает, что для принятия объективных решений, законодательство должно более четко сформулировать понятия разумности и добросовестности, относительно действий или бездействия КДЛ, принимая во внимание нестандартные условия работы во время кризиса. Это позволит решать, стоит ли принять во внимание добросовестность действий КДЛ в определенной экономической или пандемической ситуации. Рассматривая определенные ситуации действия или бездействия КДЛ, также важно четко определить, происходило ли это в условиях обстановки, рассматриваемой, как кризисная. Ожидается, что эти и другие вопросы, будут рассмотрены и пояснены Верховным Судом РФ.